Рубрика: никто не забыт и ничто не забыто
Уважаемые читатели! Уже традиционно, в преддверии памятных дат и событий, которые произошли в ходе борьбы советского народа против фашистской Германии в годы Великой Отечественной войны, мы в нашей рубрике рассказываем о подвиге воинов-сибиряков, внесших свой вклад в разгром врага.
19 октября 1941 года – в современной историографии эта дата считается началом битвы за Москву. В ходе этой битвы ценою огромных потерь с нашей стороны был сорван немецкий план блицкрига. Советские войска выстояли и обескровили врага. Моральный дух германской армии был надломлен. Противник уже был не способен продвигаться вперёд. Тем самым были созданы условия для перехода советских войск в контрнаступление под Москвой.
Наверное, уже много за все годы, прошедшие после войны, написано историками и участниками тех событий мемуаров и иной публицистики о героических защитниках и их подвигах при обороне столицы. Хотелось бы рассказать об одном эпизоде в ходе битвы за Москву, который, в силу ряда причин, был незаслуженно обойден вниманием историков. Речь пойдет о подвиге воинов-сибиряков 24-й армии.
Как мы уже говорили, принято считать, что битва за Москву началась 19 октября 1941 года. Но более подробное изучение той ситуации позволяет уточнить: сражение началось не 19-го, а 12 октября. Уточнение имеет принципиальный характер, так как без 12 октября не было бы и 19 октября – дня, когда Москва была переведена на военное положение.
Да, да! В столице готовились к ее возможной оккупации. 15 октября 1941 года, то есть на следующий день после того, как передовые части генерал-фельдмаршала фон Бока вошли в древний город Тверь (тогда – Калинин), в Москве объявили эвакуацию. Секретное постановление ГКО-801 так и называлось: «Об эвакуации столицы СССР г. Москвы».
В покинутом правительством городе начались беспорядки. НКВД фиксировал факты нападений на набитые имуществом автомобили, в которых высокопоставленные чиновники с семьями пытались выехать из Москвы. Всем было ясно, что происходит, потому что многие москвичи получили «прощальную» зарплату.
Фельдмаршал фон Бок – тот самый, кто раздробил весь Западный фронт РККА на «котлы», – готовился взять главный приз. По плану, заранее опубликованному в мировой прессе, он должен был преподнести фюреру «древнюю азиатскую столицу» еще 12 октября 1941 года, но третью часть всех войск группы армий «Центр» пришлось отвлечь на ликвидацию самого крупного «котла» – Вяземского. В плен попали сразу четыре советские армии – свыше 600 тысяч красноармейцев! История войн не знала более выдающегося военного успеха. Фельдмаршал уверенно разглядывал через бинокль купола московских церквей, зная, что фюрер не будет сильно ругать за опоздание.
Совсем с другим настроением смотрел в бинокль Иосиф Сталин. Никто не знает, почему Верховный главнокомандующий медлил с отлетом в Куйбышев (ныне – Самара), где его ждало политическое руководство страны (часть военного руководства разместилась в Арзамасе). Никто не знает, о чем думал он, раскуривая свою знаменитую трубку и меланхолично наблюдая за нарастающим в городе хаосом. Из оцепенения его выводили только регулярные доклады о действиях противника, но признаков подготовки к штурму не поступало.
В томительном ожидании одни сутки сменяли другие. Федор фон Бок был из остзейских дворян, отсюда странное для немца имя. После войны он напишет книгу «Я стоял у ворот Москвы», в которой расскажет, как он ждал танкового подкрепления, чтобы приступить, наконец, к вскрытию обороны великого города.
Командир 4-й «panzerarmee» (танковой армии), дислоцированной возле Вязьмы, генерал-полковник Эрих Гепнер вот-вот должен был выступить на подмогу, но все время ему что-то мешало. Сначала надо было распределить по лагерям огромное количество пленных. Потом началась передислокация частей, перепутанных в ходе мероприятий по блокированию окруженного противника…
Фельдмаршал, читая его рапорты, уже терял терпение, когда пришло донесение, что задержка 4-й танковой группы вызвана причинами, совсем не связанными с проблемами организационно-технического характера. В лесах южнее Вязьмы уже пятые сутки шел бой с остатками одной из русских армий, которой удалось вырваться из окружения.
Фон Бок возмущенно раскрыл рот: Гепнер скрыл от начальства этот факт! Он надеялся втихаря ликвидировать прорыв и, пусть даже с небольшим опозданием, успеть под стены Москвы, чтобы потом разделить с фон Боком заслуженные лавры. Но все пошло не так. Окруженцы, оказавшись на свободе, и не подумали убегать. Они заняли позицию и, воспользовавшись замешательством противника, как следует окопались. Гепнер бросил против беглецов все свободные дивизии, но безрезультатно. В своем дневнике педантичный фон Бок отметил, что по всему периметру расположения армий группы Центр это «наиболее упорное сопротивление противника». Запись была сделана 18 октября.
Согласно данным, опубликованным военным историком и писателем Львом Лопуховским, это была 24-я армия, протаранившая немецкое оцепление еще 12 октября. А дальше началось самое интересное.
Вместо того чтобы идти к своим или спасаться у партизан, как это принято в таких случаях, солдаты 24-й армии продолжили выполнение боевой задачи. В отчетах поискового отряда «Долг», исследовавшего место этого сражения, упоминаются полнопрофильные окопы возле деревни Панфиловой. Они были полны погибших красноармейцев в полной боевой выкладке. Иными словами, немцам противостояли не растерянные окруженцы, а регулярные части, которые держали оборону на хорошо подготовленных позициях.
24-я армия была сформирована в Новосибирске, ее штаб располагался на Красном проспекте, 53. Когда армия попала в Вяземский котел, она состояла уже из разнородных подразделений, среди которых сибиряков оставалось не более половины. Неизвестно, какие из этих подразделений участвовали в прорыве окружения. Возможно даже, там были части из других соединений РККА.
Что странно, практически никаких точных сведений о 24-й армии в то время, когда она оказалась в Вяземском котле, нет. Известно одно: немцы сильно просчитались, неверно оценив масштаб прорыва. Решив, что речь идет об обычных окруженцах, которые то и дело пытались вырваться на свободу, командир 4-й танковой группы Эрих Гепнер не стал докладывать наверх. Он был уверен, что успеет восстановить порядок до того, как его танки должны будут двинуться в направлении Москвы. За эту самонадеянность Гепнер заплатит жизнью: в 1944 году он будет казнен в Берлине с формулировкой «за отход от Москвы». Потому что вырвавшаяся армия спутала гитлеровцам все карты, заставив группу армий «Центр» резко снизить темп наступления.
Между тем, в самой Москве люди стали понемногу приходить в себя. Сталин неожиданно отменил ранее утвержденный план действий, и 19 октября вышло постановление № 813 «О введении в Москве и прилегающих к городу районах осадного положения». Москва не будет отдана врагу!
До сих пор 19 октября считается датой начала битвы за Москву. Но эта битва началась на несколько дней раньше, еще 12 октября, в глухих вяземских лесах, когда вырвавшаяся на оперативный простор новосибирская армия развернулась и вцепилась в стальную глотку противника.
Федор фон Бок, наблюдая разительные изменения в осажденной Москве, понял, что теряет инициативу, и отдал приказ: начинать штурм немедленно, теми силами, которые есть!
Но было уже поздно. Воодушевленные защитники столицы предпринимают атаку на главную базу немцев под Москвой – Тверь, и фон Бок, скрепя сердце, возвращает с марша штурмовые колонны. В его дневнике появляется запись от 20 октября 1941 года: «3-й танковой группе пришлось отозвать свои части, посланные в направлении Торжка, и задействовать их в боях с противником, который со всех сторон атакует Калинин».
Знал бы этот гений позиционной войны, чем обернется его решение! Уже на следующий день погода стала стремительно портиться, пошли проливные дожди, и вся тяжелая техника группы армий »Центр» утонула в грязи…
Нам неизвестно, о чем думал фон Бок, глядя на потоки воды за окном, когда диктовал директиву о приостановке наступления на Москву через Торжок, но следующую атаку на столицу СССР немцы смогут предпринять лишь через три недели – 15 ноября. За это время Ставка успеет заново выстроить Западный фронт, и новый натиск на Москву окажется слабее предыдущего. Германия неумолимо соскальзывала в зимнюю кампанию, которую проиграла, как потом проиграла и всю войну.
Судьба 24-й армии, сорвавшей штурм Москвы, трагична и загадочна. До сих пор неизвестно, кто так талантливо руководил сражением. Ведь, по официальным данным, ее командарм Константин Ракутин погиб «при попытке вывести войска из окружения 7 октября 1941 года в районе села Семлёво Смоленской области». Этим обстоятельством историки объясняют его отсутствие среди остальных командармов РККА, попавших в немецкий плен. Вот только данных, доказывающих гибель командарма до вяземской катастрофы, нет.
Лично я думаю, что генерал-майор Константин Иванович Ракутин просто отказался сдаваться. Ведь это был тот самый Ракутин, который в первые дни войны навел шороху в Прибалтике, не отдавая немцам Либаву (ныне – Лиепая; Латвия). А в начале сентября, едва успев принять командование над только что прибывшей из Сибири 24-й армией Резервного фронта (все сибирские дивизии относились к Резервному фронту), заставил немцев испытать самое первое поражение во Второй мировой войне. Более 40 тысяч погибших! Это была знаменитая Ельнинская операция, которую придумал Георгий Жуков, а реализовал силами сибирских дивизий Константин Ракутин.
Доказательством того, что Ракутин воевал и погиб вместе со своими бойцами, является братская могила в авиаворонке, в которой нашли тело генерал-майора. Дело в том, что территория Вяземского котла бомбардировкам не подвергалась – здесь вермахт проводил масштабную наземную операцию. Воронка от авиабомбы (в обычную 20 трупов не поместились бы) могла образоваться не иначе как в результате налета немецких бомбардировщиков. То есть командование 4-й танковой группы, поняв тщетность своих попыток взять высоту, было вынуждено обратиться за помощью к люфтваффе.
Л. Лопуховский в книге «1941: Вяземская катастрофа» пишет, что немецкие бомбардировщики накрыли позиции 24-й армии, согласно свидетельствам местных жителей, 20 октября 1941 года, то есть уже после того, как Вяземский котел перестал существовать.
Думаю, большого секрета в причинах сокрытия подвига 24-й армии нет. Ведь о семидневном поединке двух армий военные историки ничего не писали вовсе не потому, что не знали о нем. Проблема была в том, что военная машина Германии уперлась в грудь бойцов, вокруг которых, практически, уже никого не было: остальные либо погибли, либо попали в плен, либо сумели выйти из окружения. Более того, свое последнее сражение армия вела, будучи официально списанной. Ведь полевые управления всех оказавшихся в Вяземском котле армий, по приказу нового командующего Западным фронтом Георгия Жукова, были расформированы еще 10 октября. Правда, те, кто остался лежать под Вязьмой, этого не узнали…
Однако подвиг воинов-сибиряков не был забыт потомками. Информация о 24-й армии отражена на памятнике «Сибирские дивизии. 1941–1945» на Монументе славы в Новосибирске.
Память о героях-сибиряках будет жива до тех пор, пока мы о них помним!
Федор Григорьев
Материалы данной статьи защищены авторским правом и принадлежат каналу Метафора ТВ. Любое их копирование, либо частичное использование без разрешения авторов запрещено.
Обращение к читателям:
Если вы стали очевидцем ЧП или чего-то необычного, а также, если Вам есть чем поделиться с жителями города и региона на злободневные темы, обращайтесь в редакцию: э/п tvmetafora@yandex.ru.
И не забудьте подписаться на нас в соцсетях: Мы присутствуем в: